“Не можешь больше платить домработнице? Женись на ней! Тогда она будет делать это бесплатно”. Так говорит древняя экономическая шутка. Экономический и политический анализ издавна пренебрегали реальностью, которая служит панчлайном в этой шутке. На протяжении истории женщинам в основном доставалась неоплачиваемая работа по дому и уходу: от приготовления пищи и ведения домашнего хозяйства до ухода за детьми, больными, пожилыми и родственниками с инвалидностью.
Несмотря на то, что мужчины все чаще берут на себя часть этой работы, до баланса еще далеко: женщины идут в наемную работу, сохраняя при этом за собой большую часть обязанностей по дому и уходу (если не все). Если посчитать «обычную» работу и неоплачиваемую – такую как присмотр за домом и уход за детьми, женщины в развитых странах работают в среднем на 30 минут в день больше, чем мужчины, и на 50 минут дольше в развивающихся странах.[1] Хотя этот разрыв может показаться не особо значительным, понять проблему лучше помогает тот факт, что подавляющее число рабочего времени мужчин оплачивается, в то время как значительное количество рабочих часов женщин не оплачивается. Среди последствий, вытекающих из этого неравенства, – серьезное расхождение в размерах пенсий у мужчин и женщин. В 2014 году женщины в Европе получали пенсии на 40,2% меньше, вопреки тому, что работали больше, чем мужчины.[2]
Роберт Кеннеди был прав в 1968 году, когда заявил, что ВВП измеряет “все, кроме того, что действительно ценно”. Наша экономическая модель, ориентированная на ВВП и рост, не признает неоплачиваемый труд, без которого она бы рухнула. По словам исследователей, послевоенный период так называемого “золотого века” фордизма – изобилие рабочих мест с полной занятостью, пригородного жилья и внушительное социальное обеспечение – держался не только на неоплачиваемом труде женщин, но и на ресурсах и дешевой рабочей силе остального мира. Очевидно, что эта идея еще не нашла своего отражения в прогрессивной политике.
Как Европа может развиваться, когда такая большая часть работы, поддерживающей общество, едва признается и сильно недооценивается? Европейский Союз может считать себя одной из самых прогрессивных частей мира в сфере гендерного равенства, однако для миллионов европеек, выполняющих неоплачиваемую работу по уходу и ведению домашнего хозяйства, которую призывают признать Цели Устойчивого Развития ООН, это утверждение выглядит ложным. «Зеленые» уже давно выступают за признание такого рода работы, уход от ограничений ВВП и переориентировку экономики на альтернативную идею роста.
Политические дебаты о сфере труда больше не должны игнорировать эти вопросы. Теперь «Зеленым» необходимо занять лидирующую позицию, поставив неоплачиваемую общественно полезную и зачастую невидимую работу на заслуженное место в центре дискуссий о будущем труда. Журнал «Green European Journal» обратился к политикессам и эксперткам из пяти стран Европы – Испании, Хорватии, Бельгии, Финляндии и Австрии – с вопросом о том, как эта проблема решается в их странах, какая политика уже проводится, и как углубленное понимание проблемы может помочь нам создать более равноправное будущее.
- Испания – Роза Мартинес Родригес
- Хорватия – Мария Чачич
- Бельгия – Элиза Дермин
- Финляндия – Тару Анттонен
- Австрия – Биргит Майнхард
Испания – Роза Мартинес Родригес
«Green European Journal»: Какое место в испанском обществе занимает неоплачиваемый домашний труд?
Роза Мартинес: Услуги по уходу и работу по дому чаще всего выполняют женщины, даже если они параллельно имеют признаваемую оплачиваемую работу. Те, у кого она есть, выполняют почти вдвое больше часов на домашней работе, чем мужчины. Женщины берут 92% неоплачиваемых отпусков в Испании, чтобы ухаживать за родственниками. Именно женщины перестают работать, чтобы ухаживать за своими семьями. Неоплачиваемая работа по уходу за членами семьи эквивалентна 45% ВВП Испании. Если бы система платила за эту работу, она бы потерпела крах.
Какие практические шаги должны предпринять политики и прогрессивные деятели, чтобы включить этот вопрос в дискуссию о будущем труда?
Важно говорить о разделении ответственности за этот вид работы – не только с мужчинами, но и со всем обществом. Здесь, в Испании, мы должны инвестировать в государственные и социальные услуги, особенно в образование и здравоохранение. В 2006 году в Испании была принята программа “Ley de los Dependientes”, которая дала людям финансовую поддержку для оплаты их ежедневного труда по уходу, будь то профессиональная помощь или помощь члену семьи. Лица, ухаживающие за отцом, матерью или ребенком с инвалидностью, получили возможность оплаты за их труд по линии социального обеспечения. Программа создавала множество рабочих мест, признавая и повышая профессионализм многих женщин, бесплатно работающих в своих семьях. Однако в условиях жесткой экономии, введенной правым правительством Испании во главе с Народной партией, эта мера была урезана и в Испании возникла кризисная ситуация в сфере заботы и ухода. В результате более 160 000 человек, ухаживающих за престарелыми или нетрудоспособными родственниками, перестали получать деньги из системы социального обеспечения. Одно из исследований показало, что сохранение закона могло привести к созданию более 600 000 рабочих мест в период между 2010 и 2015 годами[3].
Таким образом, первым шагом стало бы восстановление упомянутого закона. Следующим шагом будет обеспечение бесплатного ухода за детьми до трехлетнего возраста. Он существует, но найти место – тот еще квест.
Еще один серьезный вопрос заключается в том, какую часть этой работы выполняют мигрантки. Прогулка по испанским паркам показывает, что множество женщин из Южной Америки присматривают за детьми. Это явление является частью “глобальной цепи заботы”, в которой женщины оставляют свои семьи, чтобы ухаживать за чужими детьми в Европе, часто в тяжелом положении, с плохой зарплатой и без документов. Нам нужны адекватные регулирующие меры, чтобы защитить их.
Как вы на смотрите на проблему, учитывая ваш опыта материнства и политической деятельности?
Каждую неделю я езжу в парламент в Мадрид, оставляя детей с отцом, и это вызывает у меня чувство вины. Женщинам говорили, что наше предназначение – быть хорошей матерью, а это значит проводить много времени дома. От мужчин не ожидают того же. Этот вопрос одновременно личный и политический. И дело не только во мне: все женщины с детьми, строящие карьеру, вынуждены сталкиваться с этими ожиданиями и предрассудками.
Большинство женщин работают и дома, и вне дома, но уйти могут лишь с наемной работы.
Женщины в возрасте от 30 до 45 лет исчезают из политики, потому что воспитывают детей. [4] Самые известные европейские политикессы не имеют детей. Похоже, что женщинам все еще приходится делать выбор, который не стоит перед мужчинами.
Как режим жесткой экономии повлиял на ситуацию?
Когда правительства отказываются от социальной поддержки, в большинстве случаев именно женщины вынуждены заменять эти сервисы, зачастую в ущерб собственным пенсиям, карьере, времени и здоровью. Во время кризиса старшее поколение, особенно бабушки, поддерживали семьи, помогали безработным детям, готовили еду, ухаживали за внуками. Для женщин выхода на пенсию не существует: большинство работают и дома, и вне дома, но уйти могут лишь с наемной работы. В результате разрыв в оплате труда ведет к печальным последствиям, потому что уход с работы вообще или на неполный рабочий день, как это делают многие женщины в Испании, ведет к низкой пенсии.
По словам переводчицы и активистки Марии Чачич, история Хорватии привела к структуре, которая в сочетании с культурными убеждениями порождает серьезное неравенство, в котором «почти 50% хорватов согласны с тем, что главная забота женщины – это ее муж, дети и дом». [5]
Пост-югославские «реформы» систем здравоохранения, трудового законодательства и пенсионного обеспечения, навязанные в качестве условий вступления в ЕС и Всемирный банк, оказали особенно пагубное воздействие на женщин. “Поскольку объем социальных услуг был сокращен, экономическая активность женщин снизилась в связи с необходимостью ухода за пожилыми и детьми”, – объясняет Мария. Как и в других странах, в 80% домохозяйств женщины выполняют всю или почти всю работу по дому, а их пенсии гораздо ниже, в результате чего они подвергаются большему риску бедности. По карманам женщин бьют также слабые меры охраны репродуктивного здоровья: “гинекологические услуги в большинстве приватизированы и недоступны для безработных, малоимущих и женщин, проживающих в сельской местности. В больших городах не хватает гинекологов, имеющих контракты с Хорватским институтом медицинского страхования, поэтому платить из кармана за услуги, которые обычно покрывает страхование, становится обычным делом для женщин”.
Мария добавляет, что “когда дело доходило до массовой потери рабочих мест из-за приватизации государственных заводов и сокращений в госсекторе, женщин увольняли в первую очередь, так как они могут уйти на пенсию раньше, чем мужчины”. А закон о труде 2014 года упростил для работодателей увольнение молодых матерей и беременных.
Последние попытки принять меры не увенчались успехом. Так называемый “Закон о нянях” 2013 года, который должен был регулировать черный рынок уход за детьми (около 10 000 женщин нелегально работают нянями), привел к регистрации лишь 23 женщин. [7] Схема “Денежных субсидий родителям” в Загребе по мнению экспертов привела лишь к дальнейшей экономической бездеятельности женщин и не устранила нехватку детских садов.
Говоря о работе по уходу за детьми в Хорватии, следует отметить аспект эмиграции. Многие хорватские женщины уезжают ухаживать за людьми в Западную Европу, особенно в Австрию, где модель ухода за пожилыми людьми подразумевает, что сиделки проводят половину времени, работая там, а вторую половину – в Хорватии со своей семьей. И все же, “несмотря на то, что их зарплата выше, чем здесь, она все еще очень низкая для такой физически и эмоционально тяжелой работы”, объясняет Мария.
«Green European Journal»: Как бельгийское законодательство поддерживает занятых традиционно неоплачиваемой работой?
Бельгийское трудовое законодательство и закон о социальном обеспечении, несмотря на его основную цель (содействие экономическому росту и оплачиваемой занятости на рынке труда), также признает и вознаграждает другие виды работы.
Работа в некоммерческом секторе субсидируется. Снижение социальных отчислений для определенных групп безработных приведет к включению в сферу наемной занятости некоторых общественно полезных видов деятельности, которые не будут существовать, если их пустить в свободное плавание на рынке труда. Работа в сфере культуры, здравоохранения или в социальной сфере не всегда продуктивны в экономическом смысле, но ценятся обществом, которое платит за их развитие.
То же самое происходит и в общественном секторе: люди могут заниматься общественно полезной деятельностью и получать вознаграждение от государства, и таким образом совмещать работу и личную жизнь. Бельгийские работни_цы могут брать различные виды отпусков без потери рабочего места, временно уйти с работы или перевестись на неполный рабочий день, чтобы ухаживать за новорожденными, больными родственниками или пройти какое-либо обучение. Часто во время этого отпуска они получают финансовую поддержку от государства. Также можно взять отпуск в случае занятия политической должности.
Как насчет тех, кто не работает?
Что касается социального обеспечения, то пособия по безработице зависят от соискатель_ниц работы, активно ищущих работу, доступную на рынке труда. Поэтому в определенном смысле наши социальные права направлены на трудоустройство людей. Однако иногда можно продолжать получать эти пособия, не занимаясь активным поиском работы, если человек учится, повышает квалификацию, присматривает за своей семьей или волонтерит. Пособия также применимы при занятии художественной деятельностью, которая мало оплачивается – это говорит о том, что государство хочет поддержать развитие культурной деятельности и понимает, что зарабатывать на жизнь художни_цам трудно.
Люди могут заниматься социально значимой деятельностью и получать вознаграждение от государства, тем самым сочетая свою работу с личной жизнью.
Но эта система не очень развита, и с конца 1990-х годов политики, пользующиеся поддержкой Евросоюза, склоняются к сворачиванию этого механизма и переориентации политики на то, чтобы заставить людей возвращаться к работе. Аргумент заключается в том, что нам нужны работающие люди, чтобы продолжать финансировать государство всеобщего благосостояния, но тот факт, что мы возвращаемся к более строгому видению того, что означает “работа”, сосредотачиваясь на производительности труда, не соответствует реальности, в которой создавать новые рабочие места становится все труднее и труднее.
Поможет ли безусловный базовый доход поддержать такого рода работу?
Вместо того, чтобы давать каждому человеку базовый доход и отказываться от “права на работу”, мы должны расширить идею “работы” таким образом, чтобы люди все еще имели право на работу – потому что это право также включает в себя идею участия в жизни общества в социально значимом ключе и возможность уходить или возвращаться на оплачиваемую работу в соответствии с текущими потребностями человека. Конструктивные изменения видятся в том, что социальные права должны не только признавать оплачиваемую работу, но и развивать механизмы, которые учитывают другие виды общественно полезной деятельности.
Опасность получения безусловного дохода заключается в создании разрыва между теми, у кого есть зарплата, и теми, кто полностью остался без каких-либо механизмов для получения работы или участия в жизни общества. Так мы, например, рискуем ограничить женщин лишь частной сферой.
Хотя Финляндию часто считают одной из лучших стран для женщин, она далека от равноправия. “Когда речь идет о неоплачиваемой работе на дому и уходе за родственниками, женщины делают большую часть этого труда, даже если параллельно работают по найму. Так было в течение десятилетий”, – объясняет Тару Анттонен, исследовательница «зеленого» аналитического центра «Visio». Женщины берут 90,5% отпусков по уходу за ребенком. [8] Закон предусматривает для женщин четыре месяца оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком, а мужчинам девять недель. Этот отпуск не может быть передан супруге или супругу. И в то время как большинство женщин берут всю часть своего отпуска, мужчины в среднем берут чуть менее четырех недель, а пятая часть мужчин вовсе отказывается от него. Дополнительные шесть месяцев родители могут разделить так, как они хотят, но в основном их берёт мать. Детское пособие также в основном получают женщины и остаются дома воспитывать ребенка до трехлетнего возраста.
Многие рабочие места не поддерживают отпуск по уходу за ребенком для мужчин. Конечно, тот факт, что мужчины в общем зарабатывают больше, подталкивают брать отпуск именно матерей, так как родительские пособия всегда ниже, чем доходы одного из партнеров. “В основе этой дискуссии, – утверждает Анттонен, – лежит культурная идея о том, что роль забота для женщин естественна”.
“Как Зеленые, мы должны поощрять отцов брать часть ухода за ребенком, а рабочие места должны поддерживать их, ведь в этом так много преимуществ – мужчины будут испытывать то, что опыт родительства может им дать, бросать вызов стереотипам о мужских качествах и занятиях, а женщины смогут иметь больше карьерных возможностей”, перечисляет аргументы Анттонен. Культурные представления о том, что стоит делать мужчинам, а что женщинам, формируются в раннем детстве. “Следует ввести гендерно-чувствительное дошкольное обучение, которое дало бы детям возможность выбора и не направляло бы их к определенным вещам, играм и поведению в соответствии с их полом”.
Последнее время родительский отпуск выглядел так, будто нынешнее правительство вот-вот уравняет мужчин и женщин, но внутренние разногласия между правящими партиями не позволили добиться каких-либо изменений. Нынешняя система ведет к тому, что женщины могут выпасть из рынка труда на 10 лет или более, если у них будут еще дети, что ставит под угрозу их карьеру и ведет к снижению пенсии.
В основе этих дебатов лежит культурная идея о том, что роль “заботы” в значительной степени принадлежит женщинам.
Труд по уходу за другими людьми сильно обусловлен гендером и плохо оплачивается, если оплачивается вообще. Работа, которая считается женской и которую многие женщины выполняют бесплатно в своих семьях – такая как уход за нуждающимися и уборка –, является одной из самых низкооплачиваемых, что также делает пребывание дома более заманчивым для женщин. Как отмечает Анттонен, “труд, в котором преобладают мужчины – например, строительство –, требует того же, если не более низкого, уровня квалификации, а оплачивается гораздо лучше, чем аналогичная работа, в которой преобладают женщины”.
Рабочие места, которыми традиционно ограничивались женщины, являются неоплачиваемыми или малооплачиваемыми, что свидетельствует о том, что труд и время женщин ценятся меньше, чем труд и время мужчин. Любопытно, что единственная работа, выполняемая как внутри, так и вне дома, которая зачастую хорошо оплачивается, – это профессия шеф-повара, в которой преобладают мужчины, которая имеет значительный гендерный разрыв в оплате труда, составляющий 28,3%. [9]
«Green European Journal»: Как обстоят дела с сиделками в Австрии?
Я сосредоточусь на том, что мы называем “тайной заботой” – на уходе, осуществляемом сотнями тысяч семейных и детских сиделок, что фактически невидимо в обществе. Жизнь сиделок в Австрии часто бывает нестабильной. И хотя они получают информацию о возможной поддержке, ее слабо понимают и используют в недостаточной степени.
Женщины составляют 80% из 460 000 человек, получающих пособия по уходу. 30% тех, кто имеет стандартную оплачиваемую работу, находят, что работа по уходу, с ее непредсказуемыми часами, уровнем стресса и сложностью, конфликтует с их собственной профессиональной деятельностью. Зачастую женщины вынуждены брать паузу на неизвестный срок из-за чрезвычайных ситуаций, переходить на неполный рабочий день или полностью уходить с работы.
Полный или частичный отпуск по уходу за ребенком может оказаться недостаточным для оказания всей предстоящей поддержки. Те, кто не занят оплачиваемым трудом, например, пенсионеры, часто испытывают большие ментальные, физические и финансовые трудности. Таким образом, лица, осуществляющие уход за больными, часто оказываются в трудной ситуации, как во время работы, так и после выхода на пенсию, и часто сталкиваются с бедностью из-за сокращенной пенсии и финансовых последствий ухода за больными. Существует также проблема заботы о себе, поскольку забота о других может нанести серьезный ущерб физическому и эмоциональному здоровью.
Какое влияние это оказывает на экономику?
80 процентов людей, нуждающихся в уходе, получают его на дому. Объем услуг по частному уходу в Австрии составляет 3 миллиарда евро в год. Эти люди приносят правительству огромную экономию – их нужно поддерживать.
Будучи “зеленой” политикессой, какие изменения, на Ваш взгляд, необходимы?
В настоящее время в Австрии доминируют политические движения, которые хотят, чтобы женщины ушли с рынка труда на кухню. “Зеленые” борются за признание домашнего труда и перемены: пособие по долгосрочному уходу должно ежегодно корректироваться с учетом инфляции, работа по уходу должна быть признана обязанностью государства и поддерживаться за счет налоговых поступлений, и наконец, работа по уходу и частичный отпуск должны закрепиться в законодательстве. Диапазон вариантов поддержки тех, кто нуждается в уходе, должен включать повседневную помощь, адаптированную к индивидуальным потребностям, а не две крайности – краткосрочную мобильную службу и круглосуточную поддержку. Я вместе с другими “зелёными” депутат_ками выступила с инициативой о нянях, которых, согласно исследованию Министерства социального обеспечения, насчитывается как минимум 42 700 человек.
Перевод Анны Филистович
